Полонский имли. Вадим Полонский: Тайна исчезновения дневника Андрея Белого

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Ольга Орлова: Философ Николай Бердяев называл Серебряный век духовным и культурным Ренессансом. Но вместе с тем, - писал он, - русскими душами овладевало предчувствие приближающихся катастроф. Русские поэты видели не только грядущие зори, но и что-то страшное, надвигающееся на Россию и мир. Зачем нам сегодня слушать поэтов? Об этом по гамбургскому счету мы решили спросить директора Института мировой литературы Российской академии наук Вадима Полонского.

Здравствуйте, Вадим Владимирович.

Вадим Полонский: Добрый день.

О.О.: Очень рады видеть вас в нашей студии.

В.П.: Спасибо, это взаимно.

Вадим Полонский. Родился в 1972 году в Смоленске. В 1994 году окончил филологический факультет МГУ имени Ломоносова. В 1998 году получил степень кандидата филологических наук. С 1998 года – старший научный сотрудник Института мировой литературы имени Горького Российской академии наук. С 2006 года заведовал отделом русской литературы конца XIX – начала XX века. В 2008-ом защитил докторскую диссертацию на тему "Мифопоэтические аспекты жанровой эволюции в русской литературе конца XIX – начала XX века". С 2010 года заместитель директора по научной работе. С 2015 года – директор Института мировой литературы Российской академии наук, профессор Российской академии наук. Автор более 170 научных публикаций.

О.О.: Вадим Владимирович, ваш институт, вы и ваши коллеги примерно раз в 3 года выпускаете очередной том "Литературного наследства". И последний выпуск был посвящен биографическим материалам Андрея Белого. И ведь это очень сложная фигура. Фигура, которая является почти таким своеобразным мостом из прошлой жизни, царской России, связанная с расцветом младших символистов, очень тесно связанная с Блоком, Брюсовым. Но умер Белый уже в 1934 году. Он умер в советской России. И некролог выходит в "Известиях". Какие материалы в этом томе могут нам какие-то подробности или пролить свет на какие-то вопросы, связанные с его судьбой? Почему он избежал судьбы Николая Гумилева? Почему в 1934 году ему так повезло умереть своей смертью?

В.П.: Думаю, что не так уж сильно ему повезло. Умер он все же довольно молодым человеком. Ему не исполнилось 54 лет. Участи Гумилева он избежал, но его собственная участь была не столь уж завидной. Надо сказать, что в 1931 году он почти случайно избежал ареста. Тогда взяли все его ближайшее окружение. Это было окружение антропософское. В этот момент Белый отсутствовал в Москве. Его не было в Кучино, где он жил последние годы.

О.О.: Да, где он жил последние годы.

В.П.: В это время он находился в Детском Селе. И, по-видимому, это предопределило его отсутствие среди тех, кого взяли.

О.О.: То есть это просто случайность?

В.П.: По-видимому, да. При этом его материалы были арестованы. Забрали сундук с его рукописями. И для Белого это был большой удар. Материалы своего сундука Белый получил назад, за исключением самого главного. Там отсутствовала рукопись центрального труда его поздних лет жизни – рукопись его дневника. Белый испугался факта ареста ближайшего окружения.

Материалы его дневника были использованы в подготовке записки секретного политического отдела ОГПУ к руководству государства об антисоветской деятельности интеллигенции в 1931 году. Этот документ относительно недавно был обнаружен и опубликован. Там содержатся выдержки из дневника Белого. Он начинает подробно вести дневниковые записи на пороге 1920-х. Когда он уже вернулся в Россию, но потом отъезжает в Германию, но потом он вскорости опять возвращается, он переживает разрыв с Асей Тургеневой, первой женой, и одновременно ухудшаются его отношения с западными антропософами. И все это, естественно, накладывается на переживания общественных катаклизмов: вначале Первая мировая, потом революция, Гражданская война. В сознании Белого это все складывается в тотальное ощущение кризиса, выход из которого (и здесь это антропософский сюжет) есть работа над собственным я, авторефлексия.

О.О.: Правильно я понимаю, что еще все-таки такое чисто человеческое одиночество вынуждает его начать вести этот дневник?

В.П.: Конечно.

О.О.: Потому что это вот такое страшное стечение обстоятельств – внешней политики, собственной судьбы и способ это как-то пережить, рефлексировать.

В.П.: Абсолютно верно.

О.О.: И вот это должно было быть там отражено.

В.П.: Да, абсолютно верно. Автобиографическое творчество Белого развивалось в разных жанрах. Скажем, смерть Блока подстегнула его сесть за воспоминания о Блоке. Далее следует череда больших мемуарных книг. Разная у них судьба, разная у них идеологическая составляющая. Первая редакция книги начала века была издана в Берлине. Она свободна еще от самоцензуры, вызванной советским контекстом. От этого несвободны два других тома его мемуаров.

С мемуарным началом и с антропософской категорией мистического воспитания памяти связаны поздние художественные тексты Белого - "Котик Летаев", "Крещеный китаец", "Записки чудака" и так далее, и так далее. Но ряд текстов остался за пределами вот этих жанров, которые имели все-таки литературный выход. Это то, что названо составителями этой книги автобиографическими сводами. Это два типа текстов, которые писались для себя.

Во-первых, это тексты, фиксирующие, так скажем, интимную биографию. Переживания, рефлексия, живые впечатления. И тексты, фиксирующие внешние обстоятельства жизни. Культурные события, события общественно-политической жизни, лекции, круг чтения, встречи с другими людьми и прочее. А дальше он переходит к поденным записям. И вот тут на что стоит обратить внимание? Два главных текста в этой книге – это так называемые "Материалы к биографии" и "Ракурс к дневнику". Вот хочу остановиться на втором тексте – на "Ракурсе к дневнику".

Это чрезвычайно интересное образование. И по сути это конспект другого большого дневника, который Белый начинает вести с 1926 года и ведет по 1931 год – год ареста антропософского окружения. Это тот самый текст, который исчез.

О.О.: Простите, Вадим Владимирович. А зачем вести конспект дневника? Зачем вести два параллельных текста фактически?

В.П.: Это загадка.

О.О.: И вы не знаете пока на нее ответа?

В.П.: По всей видимости, дневник Белого мыслился им как едва ли не главное, центральное его произведение. В творческом самосознании Белого любой этап работы подразумевал несколько подэтапов. И "Ракурс" был подготовительным этапом к собственно дневниковым записям, судя по всему.

"Ракурс" – это конспект, который позволяет нам (гипотетически, конечно) с некоторой верифицируемостью реконструировать то, что было в том большом дневнике.

Дневник был действительно очень большого объема. Это где-то 150 листов. Почему мы это знаем? Потому что Белый в "Ракурсе" фиксирует количество страниц, которые были написаны за предшествующие месяцы.

В.П.: Да. Это где-то 150 авторских листов. Авторский лист – это 40 000 знаков. Можно увеличить. Это один из самых больших текстов Белого. И, судя по всему, он осознается им как итоговый. И с большой долей вероятности мы можем предполагать, что этот текст мог бы стать одним из центральных, важнейших текстов в русской литературе XX века. Наверное, эта утрата может быть сопоставлена с утратой сожженного тома "Мертвые души".

О.О.: Вадим Владимирович, а вы уверены, что он утрачен?

В.П.: Надежда есть. Из ФСБ следовали отрицательные ответы. Но составители этой книги предприняли дополнительные разыскания через родственников репрессированных антропософов. И в делах репрессированных антропософов обнаружились следы. Обнаружились пространные цитаты из дневника Белого. Конечно, подобранные тенденциозно, чтобы показать его антисоветскую сущность. И приобщенный к делу отдельно напечатанный отрывок дневника. В совокупности это один авторский лист.

О.О.: Но следов того, что текст вообще был уничтожен, тоже нет? То есть нет таких свидетельств?

В.П.: Нет.

О.О.: Какие могут быть направления поиска? Личные архивы у кого-то?

В.П.: Разные фонды внутри архива ФСБ.

О.О.: То есть просто плохо искали внутри.

В.П.: Я думаю, что да. Кроме того, относительно недавно в Париже был выставлен на аукцион некий архивный фонд. Наши государственные архивы не смогли его купить. Ставки были перебиты. Он был приобретен неким олигархом.

О.О.: Не российским?

В.П.: Мы не можем это обсуждать. Но поскольку он был приобретен, во-первых, не исключено, что в его составе могут быть соответствующие тексты. И, во-вторых, все-таки мы не можем исключать, что рано или поздно эти тексты станут доступны.

Теперь я вернусь к видимости относительного благополучия судьбы Белого. Окружение Белого полагало, что история с арестом антропософов ускорила его смерть. Близкие были убеждены, что это не очень своя смерть. Условно говоря. То есть метафорически.

О.О.: Это то, что называется "доведение до…".

В.П.: Да, именно так. И это неблагополучие отразилось даже в истории с некрологом, который вы упомянули. Действительно, по смерти Белого выходит некролог в газете "Известия", написанный Санниковым, Пастернак и Бильняком – его друзьями. Некролог странный. Некролог, который всех ошеломил. Потому что там были на бумагу положены вещи, совершенно невозможные в идеологическом контексте того времени. В первую очередь две вещи. Там Белый был назван гением и основателем целой литературной школы.

О.О.: Да. Что учитывая уже развитую советскую литературу, советскую – в худшем смысле, уже господствующую в каком-то плане, это звучало как вызов.

В.П.: И как таковой это было воспринято. Почему он был опубликован? Главным редактором в "Известиях" был Гронский, фигура уже достаточно влиятельная и смелая. Мы знаем по свидетельствам, что первая его реакция была очень настороженная - "это печатать нельзя". Но потом он все-таки рискнул. И не исключено, что это сыграло свою роль в снятии его с должности, потому что через месяц он перестал быть главным редактором "Известий", а по прошествии N -го количества лет был репрессирован, как известно. Когда вышел на свободу, ему уже не позволялись важные должности по идеологическому ведомству. Ему позволялось работать младшим научным сотрудником ИМЛИ.

О.О.: Он работал в вашем институте.

В.П.: Да, именно так. Но публикация этого некролога вызвала скандал. И по сути он разразился уже над гробом Белого в сущности. И было принято решение тут же выдать целую серию материалов, которые дезавуируют сомнительные с идейной точки зрения характеристики, данные в этом некрологе. И буквально через день на страницах тех же "Известий" появляется уже правильный текст Каменева, где все расставляется по своим местам, где Белый назван "человеком, чуждым нашей современности" и прочее, прочее, прочее. Этот правильный текст был подписан Каменевым, первым директором, опять же, ИМЛИ, между прочим.

О.О.: Я так поняла, что ваши коллеги и вы в институте занимаетесь не только тем, что изучаете наследие, которое осталось от литературы прошлых веков, но и вполне такую современную, что называется, бульварную литературу, или массовую литературу. У вас вышел сборник о генезисе массовой литературы, готовится сборник "Поэтика детективного жанра", то есть того, что мы привыкли читать в метро, на пляже в качестве такого развлечения.

Не так давно произошло такое событие, наверное, для литературоведов удивительное: 21 млн просмотров батла рэперов Оксимирона и Славы КПСС, и это 21 млн просмотров только на Youtube . При этом это событие, которое обсуждают в топе Яндекс.Новости, это событие, которое обсуждают на центральных каналах телевидения, это событие, которое обсуждают в Госдуме. Всего лишь два современных рэпера встретились в закрытой аудитории и поговорили нецензурными стихами час. Скажите, пожалуйста, что вы об этом думаете.

В.П.: Я посмотрел этот батл с любопытством. Талантливые, конечно, ребята.

О.О.: Талантливые?

В.П.: Да, несомненно. И это явление в культуре.

О.О.: Извините, один из участников имеет образование "английская литература" (Оксфорд) – Оксимирон (Мирон Федоров). И уже по его псевдониму здесь есть некоторый намек на его определенную грамотность в этом. А вы почувствовали у него литературный бэкграунд? Это было заметно.

В.П.: Да, конечно. Он вполне изощренный товарищ. В хорошем смысле слова изощренный. Оба они люди с определенным культурным бэкграундом. Наверное, даже немалым. Ну, это ощущается на уровне цитатности, аллюзий, реминисценций и не только. Здесь надо сказать, что этим как раз все-таки не перегружены их тексты. Там это есть, но это не выпирает из всех щелей, как это полагается в таких классических постмодернистских экзерсисах. В случае с Оксимироном для меня показатель его образованности – изощренность в использовании ритмических рисунков, ритмических модуляций, его риторическая изощренность.

О.О.: Да, приемы риторики.

В.П.: Да. Понимание структуры текста и даже его, если хотите, диахрония, как бы история этих приемов. Это все тоже у него интересным образом обыгрывается. Меня порадовало использование им редких, изысканных ритморифмических решений. Скажем, гипердактилическая рифма – рифма, когда ударение падает, начиная с четвертого слога с конца. Редкая вещь для русской поэзии. По сути она начала вводиться в… только уже в таком развитом Серебряном веке. Это где-то 1900-1910-е годы.

О.О.: То есть вам понравилось, как сделано?

В.П.: Как сделано, да. Что же касается феномена в целом, сам жанр такого рода батла заставляет нас вспомнить о так называемом агоне – словесном поединке, который составляет важную часть жанра аттической комедии (Аристофан). На самом деле он присутствует уже у Еврипида. Многие мифологические традиции знают это как важную часть такой мифологии слова. Тюркские акыны, их словесные поединки, которые тоже состояли в том, чтобы максимальным образом качественно обругать своего визави – это из той же серии. Скальдическая поэзия это знает. Замечательный жанр знает греческая античность, жанр псогоса – поношения. При желании мы можем все это увести в глубокую архаику совсем, вспомнить о близняшных мифах, где есть культурный герой (аналог Оксимирона) и трикстер, нападающий на него, деконструирующий его кощунственным образом. Здесь можно поиграть на эту тему. Можно вспомнить более близкие к нам поэтические поединки Серебряного века и ранних советских лет, поединок Маяковского и Северянина и прочее, прочее.

О.О.: Скажите, пожалуйста. У вас все время отсылки к Оксимирону. А выиграл то батл Слава КПСС.

С вашей точки зрения, вы согласны с тем, как проголосовали судьи?

В.П.: Да.

О.О.: Слава выиграл.

В.П.: Да.

О.О.: Я признаюсь вам, что я большой поклонник творчества Оксимирона. Я была на его концерте, я езжу с его записями на работу в машине, я слушаю его постоянно. Я его очень люблю и уважаю. Но когда я смотрю батл, то мне физически было тяжело смотреть. Хотя он в этом батле не использовал ненормативную лексику. Но обычно он использует, и на концертах. И здесь Слава КПСС ее очень много использовал. Мне батлы из-за этого тяжело смотреть.

Как вы это воспринимаете?

В.П.: Спокойно, до известных пределов, конечно.

О.О.: То есть вам как бы терпимо?

В.П.: Моя реакция – такая же, как у вас.

О.О.: Вот сейчас произошла такая история, когда Александра Элбакян, создатель знаменитого пиратского ресурса Sci - hub , где доступны бесплатно в электронном виде самые актуальные статьи последних лет. И ученые могут их получать со всего мира. Не все наши телезрители просто знают, что вообще получить научную статью – это дорого. Просто для того, чтобы ее прочесть на сайте – это примерно в среднем 30 долларов ученый должен заплатить, чтобы прочесть статью своего коллеги. Многие ученые считают, что это ненормально. И Александра Элбакян вместе с сотоварищами создала такой ресурс. Она родом из Казахстана. Скрывается, насколько я знаю, на территории России, потому что делает опасное, что она затеяла. И вот она обиделась на некоторых популяризаторов и на некоторых ученых из России по политическим соображениям и закрыла доступ всем российским ученым. Эта проблема, которая теперь так широко обсуждается, доступности научного знания, она ведь никуда не делась. И действительно есть журналы, которые не дают это делать, а есть ученые, которые говорят: "Давайте сделаем это все доступным".

Вы, ваши коллеги, целых три новых филологических журнала, которые выходят в бумажном виде, что само по себе необычно, вы сделали доступными для всех желающих. Журнал " Studia litterarum ", журнал "Литература двух Америк" и "Литературный факт". Вот три новых журнала. Я заходила, проверяла. Действительно, любая статья доступна. И это потрясающе. Ваше отношение к проблеме доступности знаний.

В.П.: Решились на это мы, конечно, далеко не случайно. Это позиция. Как мне кажется, большое зло современной научной инфраструктуры – это монополизация подписок и индексов цитирования несколькими крупными компаниями, которые диктуют условия тем самым, резко завышают цены, ставят свои фильтры. И в конце концов… Ладно, ограничения сугубо коммерческого характера – это крайне неприятно. Это может мешать науке. Но даже с этим можно смириться. Хотя были проведены подсчеты и предложена такая цифра как рабочий материал, что современный аспирант, если работает со средней интенсивностью, но пытается снимать необходимые для себя статьи, должен в неделю тратить около 1000 долларов по действующим расценкам. У кого есть такие ресурсы?

О.О.: Я просто замечу, что некоторые наши телезрители могут подумать, кто не знает, что больше всех нуждаются в этом пиратском ресурсе ученые из России ( Sci - Hub ), но объем скачиваний больше всего идет из США, Западной Европы и Китая. То есть это три места, где наука лучше всего финансируется. Но даже там, даже оттуда ученые предпочитают бесплатно скачивать с Sci - Hub , потому что у них нет денег и у их организаций нет денег платить в таких количествах, в которых это необходимо, для развития науки и для продолжения исследований.

В.П.: Да, именно так.

О.О.: Тогда давайте вернемся как раз к вашим журналам, к тому, что вы, с одной стороны, затеяли такое архаичное действие – выпускать бумажные журналы, а с другой стороны такое прогрессивное – сделать содержание этих журналов доступным всем желающим, причем не обязательно по подписке. То есть вы тоже вступили в своеобразную полемику с политикой мировых издательств?

В.П.: Да. Это действительно наша позиция. Надо сказать, что бумага – это архаика, конечно, но это прагматичная архаика. В перспективе большого времени культуры бумага дольше живет. Любой блокаут – и где ваша цифра? Землетрясение в Калифорнии – полетели серверы. Плюс есть естественная эволюция технологий. И предшествующие сервисы могут остаться недоступными, неконвертируемыми и так далее. Бумага все-таки пока еще живет дольше. На бумагу есть некоторый спрос. Он есть. И в конце концов просто есть знаковая, символическая составляющая: мы все еще остаемся в пространстве гутенберговой культуры. Она существует рядом с культурой цифры, бога ради. Мы можем жить рядом, мы можем жить мирно.

И общая доступность. Да, для нас это очень важно. Для нас важно не играть в симулякры. Для нас важно знание как таковое. Статьи, которые служат знанию как таковому, должны дойти до потребителя. Знание как таковое – это общая ценность. К ней не может быть ограничен доступ. Это общественное пространство культуры, общественное пространство человеческого сознания. Мы хотим прямого доступа к читателю. Для нас важен принцип многоцветия. И журнал " Studia litterarum " принимает статьи на пяти основных европейских языках: по-русски, по-английски, по-немецки, по-французски, по-итальянски и по-испански. Вот это многоцветье для нас важно. Не унификация. Статьи по англистике выходит по-английски? Прекрасно. Статья по испанистике может выйти по испанским статьям. По русистике естественней всего выйти по-русски, что не мешает, конечно, если есть такая потребность, писать на других языках. Давайте будем приветствовать многоголосье.

О.О.: Спасибо большое. У нас в программе был директор Института мировой литературы Российской академии наук, профессор РАН Вадим Полонский.

В.П.: Спасибо вам большое. Было чрезвычайно приятно.

21:48 — REGNUM

2018 год запомнится всем, кого волнуют проблемы российского образования и науки, неожиданно острыми спорами не о десятках образовательных стандартов, решения о введении которых постоянно вывешиваются на сайте Минобрнауки, а странной дискуссией только о ФГОС по литературе.

Нам представляется, что дискуссия такого рода принципиально бесплодна. Трудно представить себе результат спора между примерно 1000 учителей, подписавших письмо одного из профессиональных объединений «Гильдия словесников», выступивших резко против стандарта, и 15 000 родителей, поддержавших Минобрнауки.

Недаром в итоге обсуждение отложено по решению вице-премьера О.Ю. Голодец до июня, т. е. до начала работы нового правительства, которое мы узнаем после майской инаугурации.

Нам представляется, что необходимо обсуждать не столько конкретный документ, сколько всю образовательно-научную повестку, связанную с гуманитаристикой в целом .

В настоящее время в РФ существует немалое разнообразие видов и типов школьного образования, которые объединяются на территории страны только ЕГЭ.

Это и обычные средние школы, и школы IB (International Baccalaureate), религиозные средние учебные заведения, частные школы и гимназии, основанные на разнообразных методиках от «финских» до «вальдорфских», не говоря уже о национальных школах во многих районах РФ.

Эти школы имеют принципиально разные цели. Если средняя школа готовит учеников для работы и продолжения учебы в РФ, то IB (International Baccalaureate) напрямую готовит школьников для поступления в иностранные вузы. Выпускники IB могут, в соответствии с их желаниями, не получать российский аттестат и не сдавать ЕГЭ.

Именно это разнообразие и требует создания стандартов, позволяющих реализовать идею равенства граждан в рамках Закона об образовании РФ.

Очевидным образом, базой такого стандартизованного образования являются русский язык и русская литература на базе российской истории. Разумеется, все эти дисциплины должны быть вписаны в европейский и мировой историко-литературный контекст.

Стандарт по литературе содержит минимальный объем текстов, которые должен знать школьник, получающий российский аттестат и тем самым подтверждающий свою способность взаимодействовать с культурным каноном России.

Вопрос о свободе учителя в выборе преподавательской позиции либо в выборе дополнительных авторов и сочинений и, при необходимости, частичной замены изучаемых произведений, включенных в программу, здесь решается в рамках 30% учебного времени, предоставленного учителю для такой работы, что существенно превышает аналогичные показатели в европейских странах и США.

Исключительно важной особенностью новых стандартов становится увеличение количества уроков литературы в старших классах с 2 до 3 в неделю, что позволяет учителю в рамках педагогической ставки работать с двумя, а не с тремя классами.

И обсуждению подлежит как раз материал и идеи, которыми учитель должен заполнять как эти 30%, так и «стабильные» 70: существующая «методическая литература» в значительной своей части неадекватна предмету изучения. Нужна внятная, компетентная и прозрачная экспертиза всей этой продукции.

Остаются и другие серьезные проблемы.

Прежде всего, это невыполнимое количество часов, которые должен давать учитель на полную ставку, соответствующую указам Президента РФ. Стремясь выполнить эти указы, директора школ по указанию соответствующих руководящих органов не имеют права брать учителей на части ставки или вне штата.

Учитывая, что 80 и более процентов учителей — женщины, не многие из них, имея детей, смогут качественно выполнять нагрузку, в реальности часто предполагающую работу с четырьмя, а то и с пятью классами, в диапазоне от пятого по одиннадцатый.

Отсюда отток учителей из школ. Одновременно оказалась нарушена система связей школ и университетов. На протяжении многих лет преподавание в школах вели ученые и специалисты, которым никогда не была нужна целая ставка, но именно они обеспечивали преподавание в спецшколах и гимназиях на повышенном уровне, оставаясь сотрудниками университетов и академических учреждений. Теперь такой возможности школа не имеет.

Бурное развитие частного репетиторства в сегодняшней России явилось ответом на кризис современной школы, независимо ни от компьютеризации, ни от часто сомнительного «креатива» в преподавании и обучении.

Настоящей бедой, уничтожившей лучшие школы, по крайней мере, г. Москвы стало укрупнение школ. Теперь директор такой школы руководит 3−5 школами и 10−12 детскими садами, образующими «митрополичий» образовательный округ. Понятно, что своей лидирующей школой, которая и должна была «поднимать» остальные, такой директор управлять уже не может, а его лучшие учителя вынуждены для выполнения ставки работать на нескольких территориях в школах очень разного уровня.

Ответом явился отток учителей, по крайней мере в Москве, в новообразованные частные школы. И это тоже симптом тревожной ситуации.

Новая проблема возникла в связи с появлением Московской электронной школы. Теперь учителя, с одной стороны, получают надбавку к зарплате за использование ее медиа ресурсов, а с другой, вынуждены использовать чужой электронный контент на своих уроках во вполне контролируемом системой объеме. В настоящее время идет работа уже над Российской электронной школой.

В этой работе принимают участие наиболее жесткие критики нового ФГОС по литературе, часть из которых являются и авторами соответствующих учебных комплексов. Вероятно, подобная деятельность не противоречит их представлениям о творческой свободе учителя.

Сегодня уже звучат предложения о применении подобной системы и в вузах.

А ведь любой современный учитель всегда сможет подготовить себе любой интерактивный контент, соответствующий его взглядам, программе, учебнику и уровню учеников. Если только это действительно учитель, а не служебное приложение к обязательным «электронным ресурсам».

В условиях же нормативной «Электронной школы» ни о какой свободе учителя речь идти не может, не говоря уже о психологических проблемах систематического использования технических средств обучения такого рода на уроках.

Разумнее и эффективнее было бы создание интерактивных курсов лекций для учителей, которые могли бы использовать полученные приемы и идеи в своей повседневной живой работе с учениками. В соответствии с собственным пониманием потребностей и возможностей своих учеников.

Часто можно слышать, что сегодняшний школьник «сидит» сразу в нескольких социальных сетях и владеет компьютером как велосипедом. Поэтому и надо школе соответствовать этому тренду. На наш взгляд, все должно быть наоборот: школа — это то место, где ученик из виртуальной реальности возвращается при помощи учителя в реальность жизни .

Не продолжая список проблем (а он далеко не исчерпан), скажем, что в области преподавания литературы все «меры» последних лет приводят к одному и тому же результату: к отрыву ученика от текста произведения и принижению роли учителя, и идейной, и социальной.

Особая проблема — ЕГЭ. Его состав понятным образом привязан к существующим стандартам. Однако чисто табличная оценка работы опять же ведет только к схематизации образования в старших классах и натаскиванию на результат в двух-трех дисциплинах.

Следует вернуться к идее большого выпускного сочинения, которое заставит ученика научиться читать и писать длинные тексты, а не приводить обучение чтению и письму в школе в соответствие схематизму и длине текстов «Твиттера». Представьте себе дореволюционную классическую гимназию, преподаватели которой избрали бы в качестве образца письменной речи слог телеграмм. Даже чеховскому Беликову это не могло прийти в голову. Не говорим уже о стиле авангардной поэзии и прозы, которому в какой-то мере соответствуют некоторые нынешние интернет-ресурсы, в т.ч. названный, но который никто не пытался свести к такого рода прямолинейному примитиву.

Порочной представляется идея единого ЕГЭ на территории всей страны как единственного способа поступления в высшие учебные заведения.

Исторически сложилось так, что десятилетия тому назад наиболее сильные кадры были перемещены в две столицы.

Всем известно, что количество сдающих ЕГЭ и, соответственно, их проверяющих экспертов, различается на полтора-два порядка в небольших субъектах федерации и в Москве.

Более того, в ряде регионов знание русского языка и преподавания русской литературы и истории настолько разнится, что такой процесс принципиально лишается смысла.

Таким образом, ЕГЭ в реальности не выполняет свою задачу равной и независимой оценки уровня знаний выпускников на территории всей России.

Оставляем в стороне проблемы статуса, оплаты и форм работы экспертов ЕГЭ, которая сегодня является едва ли не добровольно-принудительной.

Сама по себе школьная оценка знаний учащегося тоже оказывается очень разной в разных регионах, а в вузы выпускники поступают по результатам ЕГЭ. К тому же и школьная «5» в системе ЕГЭ находится около 70 баллов из 100 возможных. Тем самым признается невозможность обеспечения максимальной оценки без специальной подготовки вне школы. Отсюда возникают дополнительные занятия по подготовке к ЕГЭ и, неизбежно, массовое репетиторство, в котором не было бы большой беды, если бы оно, в свою очередь, не было бы откровенно разнокачественным. Только школа, находящаяся под контролем государства и общества, может обеспечить минимально необходимый уровень преподавания, и, если она с этим не справляется, нужно менять образовательную политику.

На сегодняшний день качество подготовки поступающих оказывается принципиально разным, что приводит к большому отсеву на первых курсах обучения в вузах.

Олимпиады проблемы не решают: неслучайно «главные» университеты страны вводят свои внутренние экзамены.

Все это говорит о том, что придется вернуться к принципиальному разделению выпускных и вступительных испытаний, в какой бы форме они ни проводились. В таком случае ЕГЭ окажется формой допуска к вступительным зкзаменам в вузы, но не будет решать судьбу человека. Все, что уже сейчас целенаправленно и последовательно «работает» на социал-дарвинистскую парадигму, мы считаем абсолютно неприемлемым.

Внутренние экзамены в вузах при такой системе должны быть максимально прозрачны, что вполне возможно в наш креативный и электронный век. Вуз должен заранее объявлять принципы проверки, утверждаемые в Минобрнауке, что позволит реально сертифицировать способности и возможности будущих студентов из любых регионов России. Результаты работы членов комиссии должны учитываться в эффективном контракте. Во всех случаях после проведения экзаменов необходима публикация как экзаменационных заданий, так и ответов на них.

Необходима «традиционная средняя школа».

Если интерактивными играми, компьютерным обучением и психологическими тренингами заменяется обычная, но традиционно трудная учеба, минимально необходимый в современных условиях уровень интеллектуального развития личности гарантированно недостижим.

Традиционность такой школы предусматривает ведущую роль учителя в учебном процессе, воспитании и оценке знаний учащегося.

Главным результатом учебного процесса в такой школе должно стать формирование способности получать серьезные знания в условиях новейшей информационной среды, которая является лишь средством, но не целью образования и, тем более, последующей научной деятельности.

Особое место в такой школе должны занять гуманитарные дисциплины: только они формируют творческую личность, способную критически анализировать информационные потоки разных типов, а значит становиться подлинным профессионалами, чем бы они ни занимались. При этом изучение истории и литературы должно быть синхронизировано и взаимообусловлено: в противном случае мы получим только «единое пространство» постмодернистских игр и в их наиболее примитивном и разрушительном варианте.

Но выпускные государственные экзамены в такой школе должны сдавать по всем дисциплинам, которые в ней изучаются (за вычетом, естественно, факультативного «домоводства» и т.п.). Только в этом случае можно будет говорить о средней школе как источнике разносторонних знаний, позволяющем ученикам сделать осознанный выбор профессиональной сферы деятельности.

В этой ситуации возможно введение многоуровневой системы экзаменов в зависимости от выбора области интересов учащихся, при этом все предметы школьной программы обретают смысл своего существования, особенно в старших классах, а школьное образование возвращает себе целостность и всеобщность.

Экономисты, не знающие историю, физики, не читавшие даже базовую классику, политики, не способные даже на элементарные подсчеты, никому не нужны.

Особую проблему представляет соответствие структуры среднего и высшего образования. Необходимо рассмотреть вопрос о типах высшего образования, допускающих и не допускающих и поступление только с ЕГЭ, и использование т.н. Болонской системы.

Эта система англо-романской структуры высшей школы не соответствует традиционной российской, наиболее близкой к немецкой, с ее двухступенчатой системой аттестации: доктор и доктор хабилитат.

В сегодняшних условиях, когда эта система тотально внедрена в ЕС и России, выходом является разрешение серьезным вузам выдавать дипломы магистров после 6-летнего традиционного специалитета.

Основная проблема здесь в том, что российское и советское школьное образования существенно отличалось и отличается от западного. Российским школьникам даже сегодня не требуется четырехлетний пропедевтический курс базовых дисциплин с последующей специализацией. Здесь высшая школа только теряет будущих специалистов.

Кроме того, социальная структура РФ не предусматривает возможность неспешного образования «вечных студентов» за счет родителей до 30 и более лет. А потому 4-летний перерыв между напряженной старшей школой и, пусть даже и подготовкой к ЕГЭ, и профессиональным образованием в РФ не требуется. Нет смысла превращать традиционную систему российского образования в глобальные «школы подготовки к жизни» или глобальные IB (International Baccalaureate) только для того, чтобы наши дипломы, якобы, «автоматически признавались на Западе».

Опыт упомянутого IB (International Baccalaureate), вообще не предусматривающего обучение в России, показал, что наших выпускников чаще всего ждут лишь в третьестепенных университетах, которые, ради своего выживания, готовы принимать на платное обучение кого угодно. А ведь выпускники IB (International Baccalaureate) далеко не всегда достойны именно этого.

Необходимо решить проблему ранжирования российских вузов по отношению к критерию «преподаватель/студент», существенного ограничив его значение. Разумеется, есть вузы, преподающие традиционные и вполне контролируемые этим показателем предметы. Однако древние языки и древняя история, культуры, религии и языки стран Востока, комплексные политологические специальности, и мн. мн. другое требуют абсолютно невозможного для типовой схемы соотношения «преподаватель/студент». Нужно дать право ведущим университетам страны запрашивать разрешение на получение права преподавания таких дисциплин у Минобрнауки, не рискуя, по примеру Российского государственного гуманитарного университета, оказаться «неэффективными», наряду с театральными, художественными, архитектурными и т.д. вузами. Этот казус до сих пор не забыт в вузовском сообществе.

В заключение вновь вернемся к спорам о ФГОСах по литературе, которые и породили всю дискуссию. «Гильдия Словесников» на правительственном уровне решает свои проблемы. Но проблемы эти касаются тех школьников, которые уже ориентированы гуманитарно, и тех учителей, которые признают за «Гильдией» то значение, которое она себе приписывает. А ФГОСы принимаются для всех без исключения.

И надо еще задуматься, что дает российской науке и образованию, например, идея Всероссийской олимпиады школьников по литературе, когда почти академические и явно внешкольные требования творческого задания оцениваются вровень с разного рода креативными играми. Неужели не понятно, что история и филология — это одно, а «креативные умения» — совершенно другое?

Сегодня креативная логика привела уже к появлению за океаном т.н. «дальнего чтения», когда тексты прошлых веков принципиально не читаются, а оцениваются по формальным параметрам, создается «контекст» нескольких писателей-классиков, и данный вид деятельности победоносно противопоставляется «медленному чтению». Мы хотим, чтобы будущие филологи, сдающие сегодня ЕГЭ, стали бы для начала профессиональными читателями, а не «креативными» социологами-статистиками. Последнее само по себе не плохо, но это другая профессия.

Итак, вперед к тексту, вслед за учителем.

Ивинский Дмитрий Павлович, д.филол.н., профессор МГУ

Кацис Леонид Фридович, д.филол.н., профессор РГГУ

Полонский Вадим Владимирович, д.филол.н., профессор РАН, директор Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН

Шайтанов Игорь Олегович, д.филол.н., профессор РГГУ, главный редактор журнала «Вопросы литературы»

Шкаренков Павел Петрович, д.ист.н., профессор, проректор по непрерывному образованию, директор Института филологии и истории РГГУ

Гурович Надежда Михайловна, к.филол.н., учитель Школы №45 г. Москва

Доктор филологических наук ,

профессор РАН,

директор ИМЛИ РАН,

заведующий отделом русской литературы конца XIX – начала XX века ИМЛИ РАН

Образование : окончил филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова с красным дипломом (1994), аспирантуру по кафедре истории русской литературы XX века того же факультета (1997).

Кандидатская диссертация :

«Биографический жанр в творчестве Д.С. Мережковского 1920–1930-х годов» (1998)

Докторская диссертация :

«Мифопоэтические аспекты жанровой эволюции в русской литературе конца XIX – начала XX в.» (2008)

Область научных интересов : русская литература конца XIX – начала XX вв., рецепция русской словесности XIX–XX вв. за рубежом, литературная компаративистика, русско-французские литературные связи, философские контексты литературы, теория литературы, поэтика жанра, проблематика литературного неомифологизма.

Научно-организационная деятельность

главный редактор журнала «Известия РАН. Серия литературы и языка»

главный редактор Полного академического собрания сочинений А.М. Горького (серия «Письма»)

член редколлегии Полного академического собрания сочинений А. Блока

член редколлегии Полного академического собрания сочинений Л.Н. Андреева

Председатель Ученого совета ИМЛИ РАН

член диссертационных советов при ИМЛИ РАН и РГГУ

член Экспертного совета ВАК Минобрнауки РФ по филологии и искусствоведению (до января 2016 г., вышел из его состава в связи с назначением на должность директора ИМЛИ РАН)

член экспертной группы по историко-филологическим наукам Совета по науке при Минобрнауки РФ

аккредитованный эксперт Федерального реестра экспертов научно-технической сферы (свидетельство №08-04104)

эксперт РАН

эксперт РНФ

сопредседатель Экспертной комиссии по литературе Российского совета олимпиад школьников

Почетные звания и награды

Лауреат конкурса Фонда содействия отечественной науке в номинации «Кандидаты и доктора наук РАН» (2006)

Держатель гранта Президента РФ по поддержке молодых ученых - докторов наук (2011–2012)

Почетный профессор Юго-Западного (Чунцинского) университета Китая

Научные публикации - 182 публикации, в том числе 2 индивидуальные и 8 коллективных монографий.

Основные публикации

Индивидуальные монографии

Между традицией и модернизмом. Русская литература рубежа XIX–XX веков: история, поэтика, контекст.
М.: ИМЛИ РАН, 2011. 472 с.
Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX – начала XX века: Монография; Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького РАН. М.: Наука, 2008. 285 с.

Коллективные монографии (ответственный редактор и составитель)

Перелом 1917 года: революционный контекст русской литературы. Исследования и материалы /
отв. ред. В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2017. 864 с.
Русская революция 1917 года в литературных источниках и документах / отв. ред. В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2017. 440 с.
Литературная жизнь. Статьи. Публикации. Мемуары. Памяти А.Ю. Галушкина / отв. ред. В.В. Полонский; сост. М.П. Одесский, М.Л. Спивак / Библиотека «Литературного наследства». Новая серия. Вып. 1. М.: ИМЛИ РАН, 2017. 400 с.
Русская литература в зеркалах мировой культуры: рецепция, переводы, интерпретации / ред.-сост. М.Ф. Надъярных, В.В. Полонский; отв. ред. А.Б. Куделин. М.: ИМЛИ РАН, 2015. 974 с.
Политика и поэтика: русская литература в историко-культурном контексте Первой мировой войны. Публикации, исследования и материалы / отв. ред. В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2014. 880 с.
Русская публицистика и периодика эпохи Первой мировой войны: политика и поэтика. Исследования и материалы / отв. ред. В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2013. 600 с.
Поэтика русской литературы конца XIX – начала XX века. Динамика жанра: Общие проблемы. Проза / отв. ред. В.А. Келдыш, В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2009. 832 с.
Русская литература конца XIX – начала XX века в зеркале современной науки. Исследования и публикации: В честь В.А. Келдыша / под общ. ред. В.В. Полонского; сост. О.А. Лекманов, В.В. Полонский. М.: ИМЛИ РАН, 2008. 415 с.

Статьи

Карамзин и Запад: «Письма русского путешественника» // Труды Отделения историко-филологических наук РАН 2016 / отв. ред. В.А. Тишков. М: Наука, 2017. С. 94–103.
Проблемы построения академической истории русской литературы конца XIX – первой половины XX века // The National Histories of Russian Literature / Ed. by Liu Wenfei. Beijing Slavic Review. Vol. 1: Beijing: People’s Oriental Publishing and Media, The Oriental Press, 2017. P. 13–36.
Русская революция 1917 года в литературных источниках // Вестник РФФИ. Гуманитарные и общественные науки. 2017. № 4 (89). С. 9–24. (в соавторстве с Введенской В.М., Глуховой Е.В., Козьменко М.В.)
Проблема построения истории русской литературы рубежа XIX–XX столетий и типологическое своеобразие «серебряного века» // Разрыв и связь времен. Проблемы изучения литературы рубежа XIX–XX веков. М.: ИМЛИ РАН, 2017. С. 54–63.
Мифологизация и экспериментальная архаизация поэтики в русской прозе конца XIX - начала XX века // Разрыв и связь времен. Проблемы изучения литературы рубежа XIX–XX веков. М.: ИМЛИ РАН, 2017. С. 766–799.
Дмитрий Мережковский // Русская литература 1920-х – 1930-х годов. Портреты прозаиков. М.: ИМЛИ РАН, 2016. Т. 1, кн. 1. С. 5–71.
Филология vs философия? В поисках выхода из тупика интерпретаций // Studia litterarum. 2016. Т. 1, № 1–2. С. 14–25.
Modernist Period, or the “Silver Age”, of Russian Literature: Typological Originality in the European Context // Literary World of Modernism and Modernism in World Literature. Shanghai: Shanghai Foreign Language Education Press, 2016. P. 119–125.
Поэтика Федора Сологуба: основные принципы, мифологические образы, литературные аллюзии // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2016. Т. 75, № 2. С. 5–20.
Русская литература в эпоху Первой мировой войны: Историко-культурный контекст // Труды Отделения историко-филологических наук РАН. 2015 / отв. ред. В.А. Тишков. М.: Наука, 2016. С. 236–253.
К вопросу о типологическом своеобразии русского символизма в культуре европейского модерна // Миргород. Section de langues slaves de l"Université de Lausanne, Instytut Neofilologii i Badań Interdyscyplinarnych UPH w Siedlcach. Lausanne – Siedlce. 2016. № 1 (7). С. 13–23.
«Вечные образы» Данте в русской культуре конца XIX – первой половины XX века: между Д.С. Мережковским и А.К. Дживелеговым // «Вечные» сюжеты и образы в литературе и искусстве русского модернизма. М.: Индрик, 2015. С. 84–105.
Русский Данте конца XIX – первой половины XX в.: Опыты рецепции и интерпретации классики до и после революционного порога // Литературоведческий журнал. 2015. № 37. С. 111–130.
Предпосылки и опыты символистской дешифровки событий. Историософия славянства в русской публицистике периода Первой мировой войны // Вопросы литературы. 2014. №2. С. 145–163.
О типологии восприятия символизма в России и во Франции (по материалам парижских дискуссий 1929-1931 годов) // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. 2014. Т. 73, № 1. С. 3–14;
А.П. Чехов и русская литература Серебряного века // Труды Отделения историко-филологических наук РАН. М.: Наука, 2014. С. 423–435.
Дискуссии о символизме в парижской Франко-русской студии 1929-1931 годов // Сравнительно о сравнительном литературоведении. Коллективная монография / под ред. Е. Дмитриевой и М. Эспаня.
М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 308–401.
Основные векторы поэтико-идеологических трансформаций в русской литературе и публицистике эпохи Первой мировой войны // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2014. № 2 (2). С. 13–19.
Историософия славянства в русской религиозно-философской литературе второй половины XIX – начала XX века // Црногорско-руске књижевне везе (Мећусобна прожимања, дотицаjи и подстицаjи). Црногорска академиjа наука и умjетности. Научни скупови. Књига 120. Одjельење умjетности. 2013. Књига 38. Подгорица. С. 71 – 82;
Кнут Гамсун и Леонид Андреев (в контексте восприятия творчества норвежского писателя в России «серебряного века») // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2011. Т. 70, № 4. С. 9–30.
On the Principles of Structuring the History of Russian Literature of the Late 19th and First Half of the 20th Centuries // Social Sciences. Minneapolis. 2010. Vol. 41. № 1. P. 62–72.
Взгляд на столетие сто лет спустя, или Гоголь в 1909 году: вековой юбилей писателя по материалам русских газет // Новое литературное обозрение. М., 2010. № 3 (103). C. 152–163.
Архетипические модели в русской прозе рубежа XIX – XX веков // II Congreso International “La lengua y literature rusas en el espacioeducativointernacional: estado actual y perspectivas”. Ponencias y Communicaciones. Granada, 2010. T. II. P. 1823–1828.

Scopus, Web of Science

瓦基姆·波隆斯基;刘文飞作为“阐释病”的经院派文艺学-兼论学科界线的悖论性 (Вадим Полонский, Лу Вэньфэй. Цзовэй «чаньши бин» дэ цзинъюаньпайвэньсюэ – цзянь лунь сюэкэцзесянь дэ бэйлуньсин / Схоластическое литературоведение как «болезнь описания» - и парадоксальность границ рассуждений о науке //文艺研究, Literature & Art Studies, Beijing, 2016, #8. P. 26-30. http://www.cqvip.com/QK/80444X/201608/669704204.html
The academic history of literature and art as a “ disease of interpretation”: on the paradoxical nature of interdisciplinary boundaries // Social sciences in China. 2016. Т. 37, № 3. С. 168–174.
Борис Эйхенбаум и Поль Клодель: к вопросу о рецепции символистской мистерии в России // Русская литература. 2015. № 3. С. 227–234.
On the principles of structuring the history of Russian literature of the late 19th and first half of the 20th centuries //
Social sciences. 2010. № 1. С. 62–71.
Between metaphysics, history and politics: religious mythology in the late literary works of Dmitry Merezhkovsky //
Social sciences. 2006. Т. 37, № 3. С. 33–44.
Взгляд на столетие сто лет спустя, или Гоголь в 1909 году: вековой юбилей писателя по материалам русских газет // Новое литературное обозрение. М., 2010. №3 (103). C. 152-163
Ирония Чехова: между классикой и «серебряным веком» //
Новый филологический вестник. 2009. № 3 (10). С. 69–75.

Преподавательская деятельность

Преподавал в МГУ им. М.В. Ломоносова, ПСТГУ. С 2004 по 2016 гг. - профессор кафедры истории русской классической литературы РГГУ.

В качестве приглашенного профессора прочитал ряд лекционных курсов в университетах Великобритании, Франции, Италии, Испании, Чехии, Китая.